Ниже представлен перевод статьи «Is there any point in trying to restrict fossil fuel supplies?..» Девида Робертса, которая будет интересной в контексте вопросов изменения климата.
Есть ли смысл в попытках ограничить добычу ископаемого топлива, чтобы спасти климат? Новое исследование утверждает, что да
Не так быстро, большой угольный совок! Фото: Shutterstock
Уже долгое время существует напряженность в отношениях между двумя ветвями в климатическом движении. Назовем их здесь “климатическими активистами” и “климатическими умниками”.
Активисты давно поняли, что наибольшего успеха – измеряемого в количестве участников акций, объемах привлеченных средств и масштабах освещения их деятельности в СМИ – удается добиться в непосредственной борьбе с добычей ископаемого топлива. Например, попытках блокирования или прекращения проектов по его добыче и транспортировке. Такая борьба часто буквально обречена на успех у широкой публики: выразительные злодеи, заинтересованная аудитория (из-за ущерба, который такие проекты наносят земле, воде и качеству воздуха), а также четкие и недвусмысленные критерии успеха.
Несмотря на это, климатические эксперты-“умники” убеждены в том, что борьба с добычей бессмысленна, а единственный путь, ведущий к долговременному результату — политики, направленные на уменьшение его потребления. Например, снижение спроса на ископаемое топливо путем субсидирования альтернативной энергетики, системы торговли выбросами, ограничения на выбросы, введение стандартов энергоэфективности и прочие подобные меры. До тех пор, пока остается спрос на ископаемое топливо, утверждают они, борьба с проектами по добыче является бесконечной погоней за тараканами. Прибьешь одного – вылезет другой.
Действительно, подтвержденные запасы ископаемого топлива многократно превосходят объем, достаточный, чтобы ввергнуть климатическую систему Земли в хаос, а потому недостатка в «тараканах» не стоит ожидать. Потенциал добычи в мире слишком большой для того, чтобы его можно было ограничить или блокировать. Вкратце, по мнению “умников”, победы на поприще борьбы с добычей и снабжением могут лишь сместить выбросы (географически и во времени – в будущее), но они не могут снизить выбросы — до тех пор, пока спрос на ископаемое топливо остается стабильно высоким.
Ранее это было общепринятым мнением. И это — причина того, почему многие эксперты часто реагировали на кампании наподобие той, что недавно велась против нефтепровода Keystone XL, со снисхождением и даже насмешкой.
Недавно трио исследователей из Стокгольмского института охраны природы опубликовали новый доклад, который ставит под сомнение это распространенное мнение. В нем утверждается, что меры, ориентированные на ограничение потребления, которые доминировали в последние два десятилетия, так и не дали необходимых результатов. Кроме того, новые добровольные обязательства (INDC), взятые странами при подготовке к климатическим переговорам в Париже, недостаточны для ограничения потепления пределом в 2 градуса (декларированная в соглашении цель). Поэтому наступил момент еще раз обратить внимание на возможности мер, ориентированных на ограничение снабжения, по словам исследователей – не как замену мерам по сокращению спроса, а как дополнение.
Возможно, их доводы не убеждают на 100%, но такая точка зрения весьма интересна.
Давайте присмотримся поближе.
(Примечание по теминологии: «снабжение» (supply-side) здесь и далее обозначает любые проекты направленные на разведку, добычу или транспортировку ископаемого топлива, включая шахты, скважины, трубопроводы и экспортные терминалы. «Потребление» (demand-side) относится к любым проектам или практикам сопровождающимся сжиганием ископаемого топлива, включая не только такие очевидные вещи как использование автомобилей или работа заводов, но и работу угольных и газовых электростанций, которые потребляют ископаемое топливо для производства электроэнергии).
Три причины того что меры на стороне снабжения не пользовались популярностью
Авторы объясняют отсутствие внимания к снабжению тремя факторами:
- «БОльшая политическая привлекательность мер по ограничению потребления в сравнении с мерами по ограничению снабжения.» Поддержка чистых источников энергии удобна и к лицу политикам. Большинство людей поддерживают такие меры, энергетики признательны за это, разрезание красной ленточки на новом ветропарке дает приятную возможность запечатлиться на фото.
- «Стандартные правила учета выбросов парниковых газов ведут к недооценке мер на стороне снабжения по сравнению с потреблением». В пределах большинства национальных климатических политик и всех международных переговоров, страны несут ответственность за сжигание ископаемого топлива и выбросы, произведенные в границах их территорий. Такой территориальный учет, основанный на «потребительском» подходе, означает что, по определению, страны не получают поддержки за внедрение мер, ориентированных на ограничение снабжения.
- «Общепринятое представление о природе топливных рынков… в том числе о том, что ограничение добычи угля, нефти и газа приведет лишь к перераспределению того, где, а не сколько, будет в конечном итоге добыто ископаемого топлива, итог известный как “эффект утечки”».
Авторы исследования доказывают, что эта логика может давать сбои. В определенных ситуациях меры, предпринимаемые только на стороне потребления, могут иметь непредвиденные эффекты. Столкнувшись со снижением спроса у себя “дома”, топливно-энергетические компании могут переориентироваться на экспорт (что, к примеру, пытаются сделать угледобывающие компании в бассейне реки Паудер в США). Более того — они могут даже увеличить темпы добычи в преддверии введения ограничений на стороне потребления. Такие меры могут быть более эффективными и предсказуемыми, когда сочетаются с мерами на стороне снабжения.
Рассматривая третью причину, они признают, что “утечка” возможна и при политике ограничения снабжения, но возражают, что “утечка” реально наблюдается при ограничении потребления – при этом определение того, какая утечка больше при заданных обстоятельствах требует практического анализа реальных рынков, а не только теоретических допущений.
Потенциальные преимущества мер по ограничению снабжения
Наша предубежденность по отношению к политике на стороне снабжения, по утверждению авторов, привела к тому, что мы упускаем из виду два важных преимущества, которые она предлагает.
Во-первых, говорят они, комбинация мер на стороне потребления и снабжения может позволить значительно большее сокращение выбросов при тех же затратах – больший «выхлоп» от того же объема инвестиций.
В поддержку этого утверждения они цитируют работу экономиста Тарана Фаэна и его коллег. Она исследует ситуацию в Норвегии, стране, где существует большой и растущий нефтегазовый сектор при сравнительно небольших национальных выбросах. В этом случае дальнейшие меры на стороне спроса, направленные на сокращение внутреннего потребления, будут трудными и дорогими, в то время как введение ограничений на снабжение (т.е. уменьшение инвестиций в нефте- и газодобычу) довольно легко реализовать. Это публикация привела к возникновении дискуссии о том, как Норвегия может внедрить меры на стороне снабжения в свою климатическую политику.
Фаэн с соавторами исследовал закономерности «утечки» для обоих типов мер и создал график на основе кривых предельных издержек на борьбу с выбросами. Они обнаружили, что смесь мер из 75% на стороне снабжения и 25% на стороне потребления обеспечивает глобальное сокращение выбросов (во всем мире) в том же объеме, что и сокращение национальных выбросов согласно принятой в стране климатической политике, но всего лишь за треть от действующих издержек.
Другими словами: если Норвегия хочет сократить выбросы производимые в Норвегии, то потребуются весьма дорогие меры на стороне ограничения спроса; если же страна хочет сократить выбросы в глобальном масштабе, то она может этого достичь с небольшими издержками, ограничивая собственную добычу ископаемого топлива. Учитывая, что выбросы имеют реальное значение для климата лишь на глобальном уровне, оказывается логичным отдавать в Норвегии предпочтение мерам на стороне снабжения.
Вторым потенциальным преимуществом мер на стороне снабжения является то, что они способны предотвратить перепроизводство ископаемого топлива, которое может обвалить цены и привести к фиксации и даже увеличению выбросов, когда новые долгосрочные контракты и инфраструктурные проекты основываются на дешевом топливе. Предотвращение такого «короткого замыкания», утверждают исследователи, поможет 1) снизить будущие издержки на сокращение выбросов, поскольку перепроизводство снижает цены на ископаемое топливо, деформирует энергорынок и обостряет конкуренцию, делая возобновляемую энергетику менее привлекательной; 2) снизить инвестиционные риски создания неликвидных активов (stranded assets) и предотвратить связанные с этим негативные рыночные и экономические эффекты; 3) ослабить «углеводородную петлю» и снизить социально-политическое влияние интересов индустрии ископаемого топлива».
Последний пункт особо важен. «Углеводородная петля» – этим выражением исследователи ссылаются к тому, что индустрия ископаемого топлива через свое мощнейшее лобби диктует политику и законы в собственных интересах. Ужесточенное регулирование добычи также служит способом ограничения политического влияния индустрии ископаемого топлива.
Когда меры на стороне снабжения уместны
Авторы идут дальше и предлагают обширный перечень возможных мер на стороне снабжения. Они показывают, как они могут быть классифицированы по аналогии с устоявшейся классификацией мер на стороне потребления – на рыночные инструменты, регуляторные ограничения, государственные инвестиции и т.д.
Особое внимание они уделяют трем направлениям: реформе системы субсидирования добычи ископаемого топлива, финансовой помощи государствам, которые намеренно не разрабатывают свои углеводородные запасы, и установление лимитов и схем торговли квотами на добычу (что позволило бы эффективно взимать налоги с добычи нефти и газа для финансирования ликвидации угольного сектора, но здесь мы не будем вдаваться в подробности и оценки возможности реализации таких схем).
Они также предлагают методологию оценки подобных мер по ряду критериев, включая экологическую действенность, экономическую эффективность, а также «распределение издержек и осуществимость», т.е. кто будет обязан платить и как заставить их платить.
Мы не будем вдаваться в подробности этого, но стоит упоминания один из результатов по оценке экологической действенности, которая главным образом связана с упомянутой выше возможностью «утечки». Оказывается, что степень подверженности «утечке» для обоих типов мер (на стороне снабжения и на стороне потребления) в заданных обстоятельствах зависит от соотношения эластичности предложения и эластичности спроса. (Под «эластичностью» понимается то насколько реагирует спрос/потребление на изменение цен. К примеру, спрос на бензин является относительно неэластичным, поскольку остается высоким даже если цены повышаются.)
Ну и собственно вот сам график:
Источник: Стокгольмский институт охраны природы
Черные точки, разбросанные в разных местах на графике – это проекты по добыче ископаемого топлива. Вот основной вывод, к которому пришли исследователи:
Там, где спрос является более эластичным, чем предложение (вверху слева), утечка будет преобладать в мерах на стороне потребления и будет минимальной для мер на стороне снабжения. И наоборот, в зависимости от того, насколько больше эластичность предложения эластичности спроса (вниз и вправо), ограничение спроса становится более эффективным и все менее подверженным утечке, а эффективность ограничения снабжения падает.
Другими словами, если вы вводите стандартные политические меры там, где эластичность на стороне потребления высокая, рынок просто проглотит все ваши усилия, а вы не достигнете желанных изменений. Вместо этого, если вы будете вводить новые меры по ограничению снабжения и создавать давление при низкой эластичности предложения, весь рынок ископаемого топлива действительно будет сокращаться, вместо перераспределения, как в первом случае. Здесь и начинается самое интересное.
Сложные отношения
Достаточно ли все это убедительно? Должны ли “умники” отказаться от пренебрежения мерами климатической политики на стороне снабжения?
С определенной осторожностью я бы сказал, что да. Ранее я выступал в защиту активистских кампаний, ориентированных на ограничение добычи, таких как против Keystone XL, основываясь на том, что такие кампании являются мощным средством общественной организации и дают инструменты для морального убеждения широких масс. По тем же причинам я защищал движение за дивестиции из индустрии ископаемого топлива. Это движение ставит своей целью разорвать социальный договор с индустрией ископаемого топлива и пересмотреть нашу коллективную моральную оценку их деятельности.
Но, наверное, в глубине души я всегда рассматривал эти кампании только как инструменты создания политического давления, которое затем необходимо применить для реализации важной задачи внедрения ограничивающих мер на стороне потребления. Я не слишком задумывался о мерах на стороне снабжения в их самодостаточности. Но авторы убедительно доказывают, что такие меры имеют важную роль.
Тем не менее, я остаюсь скептиком в отношении политической жизнеспособности мер на стороне снабжения. Ограничение снабжения ископаемого топлива ведет к ощутимым экономическим и политическим издержкам для всех вовлеченных в реализацию таких мер: добывающие компании и их сотрудники теряют доходы, государство получает меньшие налоговые сборы, а потребители сталкиваются с кратковременным скачком цен. Весьма вероятно, что долговременные позитивные эффекты от сохранения климата значительно перевешивают все это, но тем не менее это остается чрезвычайно трудным политическим решением.
Ну и насколько рады будут развитые страны платить каждой развивающейся экономике, сидящей на запасах ископаемого топлива за то, чтобы они не добывались? Этот счет может стать очень большим и очень быстро, потенциально блокируя все международные переговоры.
Кроме того, существует сложность в принятии общей, согласованной методологии учета сокращения выбросов в результате принятия мер на стороне снабжения. Установление причинно-следственной связи между ограничением добычи и снижением выбросов в лучшем случае является запутанной задачей, вовлекающей множество субъективных суждений. Более того, есть существенные мотивы для манипуляции такими расчетами. Без честной и открытой системы, учитывающей успехи стран по ограничению добычи, введения таких ограничений никогда не произойдет – поскольку не существует практически никаких других стимулов, возможно кроме общественного давления.
Подводя итоги, я не уверен, что проблема утечки равнозначна для обоих типов мер. Я согласен с тем, что меры на стороне потребления тоже подвержены утечке выбросов, но за исключением таких редких ситуаций как в Норвегии (где меры на стороне потребления требуют больших издержек, а меры на стороне снабжения сравнительно дешевы), утечка при ограничении потребления значительно меньше, чем при мерах ограничивающих добычу. Другими словами, такие меры должны сыграть свою роль, но еще не ясно, какой она будет.
В любом случае, я считаю, что активизм направленный на ограничение добычи и возможные меры на стороне снабжения требуют значительно большего внимания чем то, которое уделяется им сейчас среди тех, кто определяет будущее энергетического сектора. Борьба с чрезмерной добычей ископаемого топлива заслуживает большего, чем легкомысленное отвержение на основе теоретических умозаключений. Я надеюсь, что это исследование возбудит новую предметную дискуссию.
Оригинал статьи: vox.com
